Марашка на носу вождя

      Продолжается прием работ на конкурс "Журналистская байка-2019". Первым на призыв Союза журналистов Курской области откликнулся лауреат прошлого года Александр Балашов и сразу сделал серьезную заявку на победу. Судите сами!
   Журналистская байка - 2019.
   Марашка на носу вождя.

   В послевоенные годы в слободе Михайловка небольшим тиражом выходила районная газета с типичным для того времени названием – «Вперёд». Делали её два литсотрудника, как в провинции в 50-е годы прошлого века называли журналистов, - редактор Вениамин Чернов и литсотрудник Василий Ламанов. Печаталась газета в районной типографии, построенной ещё до войны. В пятьдесят третьем году, к которому относится эта история, типографию возглавлял Григорий Анохин, которого уже тогда все по-родственному называли «дядей Гришей».
   Слобода готовилась встретить 1953 год, и Чернов решил выпустить новогодний номер с большим портретом Сталина и его нетленными словами под клише – «Жить стало лучше, жить стало веселей». А под этой крылатой фразой редактор, предварительно согласовав своё творчество с руководством Михайловского района, планировал порадовать население торжественным отчётом первого секретаря райкома партии о новых трудовых победах, с которыми район встречал восьмой мирный год. Чернов задумал, партия одобрила. И новогодний номер газеты «Вперёд» отдали в печать дяде Грише.
     В типографии «дяди Гриши» была одна плоскопечатная машина, выпущенная Ленполиграфмашем, наверное, ещё во время первой пятилетки. Машина часто хандрила, капризничала и уже с трудом справлялась даже с тем небольшим тиражом, который выходил из-под её громких разболтанных шестерёнок и валов. Когда дядя Гриша отпечатал несколько экземпляров праздничного номера, Вася Ламанов позвал директора типографии с первыми оттисками в корректорскую.
- Зачем это? – спросил Анохин. – Бери оттиски и неси Чернову.
- Товарищ редактор, - сказал Василий, просил зайти лично.
   И, постучав пальцем по кадыку, добавил:
- По актуальному вопросу.
   Дядя Гриша понял, литсотрудника без лишних расспросов.
- Передай, сейчас приду!
   Анохин подозвал к себе свою помощницу, молоденькую девчушку, которую обучал работе на плоскопечатной машине и сказал:
- Следи, чтобы машина бумагу не зажевала. Я скоро!
   Печатник взял в руки только что отпечатанный экземпляр с жирным
заголовком под портретом вождя, умиротворённо прочёл, любуясь рубленным шрифтом: «ЖИТЬ СТАЛО ЛУЧШЕ, ЖИТЬ СТАЛО
ВЕСЕЛЕЙ!». Он, вполне довольный приправкой, хмыкнул и, постучав в дверь условным стуком, дядя Гриша спросил:
- Здесь жизнь становится лучше и веселей?
   Фраза директора типографии звучала, как пароль, как заклинание, открывавшая заветную дверь.
   - Свои! – догадался Чернов и откинул крючок.
   На столе уже стояла бутылка самогона и нехитрая закуска.
   - Ну, вперёд, товарищи! - сказал редактор
газеты «Вперёд» Чернов, поднимая стакан. – Как говорится, дай Бог, чтобы не последний!
   За дверью корректорской каморки ухала и по-женски стонала старая печатная машина.
   - Кто за печатника? – по-деловому спросил Вениамин Павлович.
   - Помощник печатника, - бросил Анохин.
   - Кумекает в печатном деле?
   - На лету подмётки рвёт, - успокоил Чернова Григорий Анохин.
   В цехе грохотала печатная машина, а в маленькой каморке типографии звучали тосты и звон стаканов. Начинающая помощница слободского «первопечатника» дяди Гриши, работая в одиночку, еле поспевала складывать номера в стопки по пятьдесят экземпляров, перевязывая их
бечёвкой – как учил её наставник.
    К вечеру помощница печатника закончила свою работу.
    - Всё, дядь Гриш! – отрапортовала она. - Можно домой?
    - Иди, радость моя! – отозвался Григорий Анохин из корректорской, где жизнь с каждым стаканом становилась всё веселей и веселей.
    - Ты только свежий номер на подпись занеси в кабинет! – приказал Чернов. – Я его завизирую!
    Помощница подсунула под дверь свежеотпечатанный номер новогодней
газеты и ушла домой. Вася Ламанов развернул праздничный номер и к понятному для каждого советского человека ужасу
увидел на носу вождя… марашку.
   - Японский городовой! – воскликнул Вася. – Что за насекомое уселось на нос Иосифа Виссарионовича?
   - Чего-чего? – не понял Чернов. – Ты чего буровишь?
   - Гляньте, товарищ редактор, что на первой полосе! Под портретом вождя…
   Редактор вырвал оттиск у литсотрудника, трясущимися руками передал его Анохину.
   - Что это?
   - Десять лет без права переписки, - за печатника ответил Ламанов. – И с этой амёбой на носу – весь тираж! Вот вам и день печати, и день печали…
   До утра троица перепечатывала тираж и ворошила костёр, в котором догорали праздничные газеты с преступной амёбой на носу вождя. Но один номерок всё-таки остался. И какая-то бдительная сволочь проинформировала «кого надо». Даже бракованный номерок к доносу приложила. Сутки  просидел дядя Гриша в райотделе МГБ, всё какие-то объяснительные и покаянные письма писал. Отпустили. Даже от полиграфической работы не отстранили. А вскоре пришёл первый весенний месяц - март. Сталин умер. И все потихоньку забыли о марашке на носу вождя.
***
   Эту историю в восьмидесятые годы в железногорской типографии, где тогда
печаталась городская газета «Ударный фронт», рассказал мне сам дядя Гриша - Григорий Анохин. Хороший был печатник. Лучший из всех, кто числился в штате городской типографии. Я любил смотреть, как он ловко управлялся с новой офсетной машиной, которой молодые наладчики долго
не могли дать ладу. Дядя Гриша приправлял металлические пластины аккуратно, с неторопливостью профессионала. И всегда тщательно, с предельной серьёзностью и даже какой-то злостью, протирал тряпочкой
места, где находились портреты руководителей любого ранга – бережёного
в России, как известно, Бог бережёт.

   Александр Балашов, г.Курчатов